21 апреля 2025 года. 22:45 по римскому времени. Белая «папамобиль» пересекает тень апостольского дворца. Через несколько минут пресс-служба Святого Престола публикует лаконичную, но историческую строку: “Папа Франциск, 266-й понтифик Римской католической церкви, скончался в возрасте 88 лет”. Мир погружается в траур, но в самом сердце Католической Церкви начинается тихая, но беспощадная борьба. Борьба не за мантии и перстни, а за вектор, в котором пойдет одна из древнейших институций человечества.
Мир изменился с 2013 года, когда после добровольной отставки Бенедикта XVI мир впервые за 600 лет увидел Папу-эмерита. И мир радикально не тот, каким он был, когда аргентинский кардинал Хорхе Марио Бергольо вышел на балкон Святого Петра. После Франциска, «папы с конца света», наступает эпоха выбора. Конклав 2025 — это не просто внутренняя церковная процедура. Это событие планетарного значения, имеющее прямое отношение к Украине, Ближнему Востоку, глобальному Югу и будущему межрелигиозного мира.
Понтификат Франциска стал переломным моментом в истории Церкви. Его главная миссия — сделать Католицизм глобальным не только географически, но и институционально. Это была не реформа ради реформы, а переосмысление сущности самой Церкви. Франциск раздал более ста кардинальских шапок, и большая часть новых кардиналов — не европейцы. Это уроженцы Конго, Мьянмы, Индонезии, Южной Кореи, даже беднейших уголков Латинской Америки.
Франциск сломал негласные традиции: больше никакой автоматической кардинальской шапки для архиепископов Парижа или Кракова. Он избирал по духу, а не по табелю о рангах. Это привело к беспрецедентному сдвигу в составе Коллегии кардиналов: реформаторы, пастыри, представители «Церкви бедных» стали большинством.
Новая механика конклава
Понтифик реформировал даже саму механику предконклавных процессов. В прежние времена важнейшими считались закрытые консультации в Палаццо делла Канчеллерия. Сегодня — это встречи в рамках Синода, неформальные миссии, дипломатические инициативы, диалоги с исламом и иудаизмом. Конклав больше не изолирован от внешнего мира: он с ним переплетён.
Идея «предсинодальной подготовки» сделала то, чего не смог ни Павел VI, ни Иоанн Павел II: объединила разные традиции, школы и культуры внутри самой Церкви. Но эта же новизна привела к главному парадоксу: большинство кардиналов — «люди Франциска», но сами они друг друга плохо знают. Многие из них впервые в жизни окажутся в Сикстинской капелле. Их выбор будет основан не на десятилетиях знакомства, а на харизме, слове, знаке — здесь и сейчас.
Ислам как фактор выбора
В последние сутки после смерти понтифика Ватикан активизировал контакты с исламскими странами — от Саудовской Аравии до Малайзии. Это не просто дипломатия соболезнований. Это прощупывание позиций. Впервые за десятилетия в кулуарах Святого Престола обсуждается, как кандидат на папство может повлиять на архитектуру межрелигиозного диалога.
Мир 2025 года — это мир, где исламский пояс от Анкары до Джакарты становится демографическим и политическим центром силы. Выбор Папы, способного говорить на языке диалога с Уммой, может стать стратегическим ходом. Особенно на фоне растущей изоляции Европы и рецидива антиклерикальных тенденций.
Украина и раскол христианства
Украинский конфликт, начавшийся в 2022 году, превратился в рентген мирового христианства. Ватикан выступил в роли медиатора, но Франциск до последнего избегал открытого осуждения России, что вызвало критику. Именно в этом контексте вырос авторитет кардинала Маттео Дзуппи, который возглавлял неформальные миссии мира от имени Святого Престола.
Новый Папа — это, среди прочего, сигнал Москве, Киеву и Вашингтону. Это вызов патриарху Кириллу и Ортодоксии вообще. Это шанс для перезапуска отношений между католиками и православными. И фигура Дзуппи — пастыря, но не идеолога — может стать этим мостом.
Фракции внутри Коллегии кардиналов: кто с кем
А) Реформаторы — наследие Франциска
Эта группа численно доминирует. Около 80% из 135 кардиналов-выборщиков были назначены именно Франциском. Это не означает их идеологической однородности, но объединяет их общее понимание: Церковь должна быть глобальной, инклюзивной, менее римской и более «периферийной». Среди них особенно выделяются выходцы из Латинской Америки, Африки и Юго-Восточной Азии.
Ключевые лица:
- Луис Антонио Тагле (Филиппины) — харизматичный визионер с азиатским лицом глобального католицизма.
- Фридолин Амбонго Безунгу (Конго) — лидер африканского католицизма, приближённый к Франциску.
- Марио Грек (Мальта) — администратор синодального процесса.
Б) Консерваторы — фронда против перемен
Несмотря на численное меньшинство, эта фракция — стратегически активна. Их цель — остановить либерализацию и вернуть Церковь к доктринальной строгости. Их главный ресурс — решимость, идеология, связи в традиционных европейских структурах.
Ключевые фигуры:
- Петер Эрдё (Венгрия) — интеллектуал с безупречной канонической репутацией.
- Робер Сара (Гвинея) — символ духовной строгости и африканского консерватизма.
- Герхард Людвиг Мюллер (Германия) — бывший глава Конгрегации доктрины веры, критик Франциска.
В) Центристы и умеренные
Это самая важная фракция — не по числу, а по функции. Они — «языки весов», те, кто не связан клятвой ни с реформаторами, ни с охранителями. Именно к ним апеллируют и Паролин, и Дзуппи. Они решат исход голосования.
2. Главные фигуры: кто действительно может стать Папой
Пьетро Паролин — архитектор преемственности
70-летний госсекретарь Ватикана — безусловно, один из ключевых кандидатов. Он — «все во всём» для системы, которую создал Франциск. Дипломат, модернист, технократ. Но его главная сила — это связи. Паролин знает всех. Он принимал делегации из Пекина, координировал миссии в Мали, вел диалог с Москвой. Он управляет текущими делами Святого Престола. Именно он, де-факто, встречает кардиналов и направляет обсуждение. Это — повторение сценария Ратцингера 2005 года.
Маттео Дзуппи — «итальянский Бергольо»
Архиепископ Болоньи, любимец Франциска. 69 лет. Миротворец. В народе — «папа улиц». Но и дипломат, и переговорщик. Именно Дзуппи вел неформальные диалоги по Украине, именно он был отправлен в Вашингтон, Киев и Москву. Он умен, эмпатичен, харизматичен. И у него сильная поддержка в Италии, Африке и части Латинской Америки.
Луис Тагле — Азия как будущее Церкви
Кардинал из Манилы, ныне работающий в Риме, — символ католической Азии. Его фигура может стать стратегическим поворотом к восточному католицизму. Он не только реформатор, но и блестящий богослов. Многие видят в нём преемника Франциска в его глобалистском мышлении. Против него — недоверие европейских кардиналов и слишком выраженная харизма, пугающая традиционалистов.
Пьербаттиста Пиццабалла — Восточный вариант
Латинский патриарх Иерусалима — человек с уникальным опытом. Он знает ислам, иудаизм и конфликтную реальность Святой Земли. Его избрание — это глобальный жест в сторону межрелигиозного мира. Но маловероятно, что кардиналы пойдут на столь нестандартное решение.
В кулуарах Ватикана всё чаще звучит одна и та же мысль: возможно, миру сейчас нужен не великий лидер, а временный хранитель. Усталость от глобальной турбулентности и внутреннего напряжения подталкивает кардиналов к мысли о «промежуточной фигуре». Кто-то, кто не будет править 20 лет, но даст Церкви передышку и подготовит почву для более фундаментального выбора через несколько лет.
Такой понтифик может быть пожилым, но авторитетным. Всплывают имена, которые раньше даже не обсуждались: Жозе Мендонса, Арборелиус из Швеции, Ранджит из Шри-Ланки. Важно: такой выбор не будет означать кризис. Это будет сигналом: Церковь делает паузу, чтобы собраться и выбрать по-настоящему нового лидера чуть позже.
Сценарный анализ: от естественного преемника до неожиданного понтифика
Сценарий 1: Паролин — «Папа-государственный секретарь»
Если кардиналы проголосуют за Пьетро Паролина, это будет выбор в пользу институционального спокойствия и преемственности. Паролин хорошо знает курию, управляет ею с 2013 года, и именно он будет главной фигурой конклава де-факто, поскольку декан и субдекан Коллегии кардиналов не имеют права голоса.
Последствия:
- Ватикан усилит свою дипломатическую линию, особенно в отношениях с Россией, Китаем и исламским миром.
- Внутри Церкви продолжится «сбалансированная реформа»: осторожная либерализация, сохранение догматического ядра.
- Возможна потеря части реформаторской энергии, связанной с папой Франциском: Паролин администратор, а не пророк.
Сценарий 2: Дзуппи — «Папа-харизма и мир»
Если победит Маттео Дзуппи, это будет выбор в пользу харизматического пастыря и миротворца. Он — фигура консенсуса между прогрессистами и умеренными.
Последствия:
- Ватикан усилит внешнеполитическую субъектность: Дзуппи уже воспринимается как посредник между Западом и Востоком.
- У Церкви появится публичный лидер, способный говорить с обществом XXI века — от маргиналов до президентов.
- Резкое усиление социальной повестки: миграция, бедность, изменение климата, борьба с милитаризмом.
- Возможное раздражение у части епископата США и польской иерархии, где Дзуппи воспринимается как слишком «левая» фигура.
Сценарий 3: Луис Тагле — «Азия поднимается»
Избрание Тагле станет революционным жестом. Церковь впервые в истории получит понтифика из Азии. Это будет символ глобального сдвига христианства из Рима в Манилу, из Парижа в Джакарту.
Последствия:
- Католическая Азия станет новым полюсом притяжения. Особенно — Филиппины, Вьетнам, Южная Корея, Индия.
- Ватикан усилит диалог с исламом и индуизмом на восточном фланге.
- Ухудшение отношений с западноевропейскими элитами: Тагле воспринимается как «непредсказуемый».
- Увеличение конфессиональной мобильности в странах Африки, где фигура Тагле высоко популярна.
Сценарий 4: «Тёмная лошадка» или Папа-переходник
Кардиналы могут избрать неожиданную фигуру, не входящую в шорт-листы — из чувства усталости, из страха перед чрезмерной харизмой фаворитов, из желания выиграть время. Так бывает. В 1958 году никто не ждал Иоанна XXIII. В 2013 году Бергольо был компромиссом.
Возможные имена:
- Арборелиус (Швеция) — европеец, но аскет и инклюзивист.
- Амбонго (Конго) — африканский иерарх с сильной моральной позицией.
- Пиццабалла (Иерусалим) — сигнал Востоку и иудаизму.
Последствия:
- Церковь получает «паузу», перегруппировку.
- Усиливается закулисная борьба за будущую преемственность.
- Вероятное снижение видимости понтифика на международной арене, но рост институциональной интриги внутри Церкви.
Предконклавная дипломатия: речь, альянсы и «человеческий фактор»
1. Речь, сказанная вовремя
В истории конклавов были случаи, когда всё решала речь. Так было в 2013 году, когда Бергольо написал текст в такси. Кардиналы услышали его — и увидели будущее. Сейчас снова наступает такой момент.
Любой из потенциальных понтификов может использовать предконклавные собрания для того, чтобы дать сигнал, задать тон. Особенно это касается Паролина, Дзуппи, Тагле и Эрдё. Их слова в эти дни будут работать сильнее любой биографии.
2. Альянсы
За кулисами уже выстраиваются неформальные альянсы:
- Итальянская ось: Дзуппи + Паролин + Грек.
- Африкано-азиатская платформа: Амбонго + Тагле + Сара.
- Альянс консерваторов: Эрдё + Мюллер + Толентино.
Эти союзы не афишируются, но играют ключевую роль. Особенно в 3–4 раундах голосования, когда судьба понтифика решается в кулуарах, а не в бюллетенях.
3. Харизма как решающий фактор
Кардиналы, особенно из стран глобального Юга, часто плохо знают друг друга. Их выбор будет эмоционален. Человеческий фактор — как говорит, как держится, как молится — будет решающим.
Между эпохами и мирами
Ватикан — это не просто сердце Католической Церкви. Это зеркало мира. И в 2025 году мир смотрит в это зеркало с тревогой. На фоне разрыва между Севером и Югом, между богатством и нищетой, верой и апатией, войной и миром — вопрос о том, кто сядет на трон Петра, становится символом и осью новых смыслов.
Конклав 2025 года — это не просто церковная процедура. Это цивилизационный выбор, компресс всех глобальных напряжений: религиозных, политических, культурных, идеологических. В этом выборном зале Сикстинской капеллы сойдутся одновременно:
- влияние Пекина и Вашингтона,
- память об Иоанне Павле II и след Франциска,
- страх перед исламом и надежда на диалог с ним,
- запрос на харизму и утомление от харизматиков,
- желание реформ и боязнь раскола.
Выбор нового понтифика в мае 2025 года определит не только судьбу Римско-католической церкви, но и:
- контуры будущей геополитики,
- форму нового диалога цивилизаций,
- силу и уязвимость христианства перед вызовами времени.
Победа Паролина закрепит курс на дипломатическую устойчивость. Победа Дзуппи — укрепит моральное лидерство Церкви в глобальной этике. Победа Тагле — станет вызовом для западного католицизма, который пока не готов принять Азию как новый центр. А тёмная лошадка — откроет эпоху непредсказуемости, в которой каждый следующий понтифик будет «временным».
И всё это — не вопрос догм, а вопрос власти. Кто возьмёт на себя право говорить от имени 1,3 миллиарда верующих? Кто будет способен убедить мир, что Ватикан — не музей, а действующий орган совести человечества?
Конклав может быть долгим. Может быть неожиданным. Может даже оказаться исторически спорным. Но он точно будет решающим. Мы живем в эпоху перехода от однополярного мира к многополярному. Католицизм, как глобальная институция, должен в этом участвовать — или уступить другим.
Мой прогноз, как политического публициста и аналитика: выбор сведётся к дуэли между Паролином и Дзуппи. Один — гарант системы, другой — её обновитель. Оба — дети эпохи Франциска. Но победит тот, кто сможет не только понравиться большинству, но и внушить уверенность в завтрашнем дне.
Белый дым поднимется, когда кардиналы почувствуют не только разум, но и сердце. Когда голос будет отдан не за компромисс, а за надежду.
… Этот выбор будет запомнен как момент, когда Церковь попыталась снова стать голосом человечности в бесчеловечном веке. И от того, насколько честным и сильным будет этот голос, зависит — не только её будущее. Но и наше общее.