Они предали своего покровителя. Откусили кормящую руку, обратили оружие против тех, кто взрастил их, вооружил, дал идеологию, крышу и убежища. Пакистан годами растил Талибан, надеясь использовать его как свой инструмент влияния, но теперь этот инструмент превратился в главную угрозу для самого Исламабада.
Еще недавно талибы были послушными вассалами. Пакистанские спецслужбы кормили их, обучали, поддерживали в боях, выводили из окружений, снабжали техникой и финансами. Именно в пакистанских медресе воспитывались будущие полевые командиры Талибана – те самые, кто сейчас ведет перестрелки с пакистанскими военными на границе. Сегодня талибы заявляют, что границы Пакистана проведены несправедливо, что пуштунские земли должны войти в состав их «Исламского Эмирата». Они уже перебрасывают силы к границе, устраивают вылазки, уничтожают пакистанские форпосты и объявляют Исламабад своим врагом.
Абсурд? Да, но только для тех, кто не помнит историю. Пакистан давно играет с огнем, используя радикальные группировки в своих целях. Теперь этот огонь вырывается из-под контроля и сжигает хозяина.
Бумеранг истории: как талибы восстали против Пакистана и почему это грозит новой войной
Пакистан всегда боялся пуштунского сепаратизма. С момента своего основания в 1947 году Исламабад воспринимал северные территории как пороховую бочку: пуштуны, составляя менее 20% населения страны, доминировали в пограничных районах и не признавали линию Дюранда – британскую границу, которая безжалостно разделила их народ между Афганистаном и Пакистаном. Кабул, еще до раздела Британской Индии, требовал пересмотра границ и заявлял права на спорные территории. Формально Афганистан так и не признал пакистанский суверенитет над пуштунскими землями.
Талибан, взрастившийся на пакистанских землях, долгие годы был главным геополитическим активом Исламабада. Но теперь этот актив превратился в главную угрозу. Талибы, одержав победу в Афганистане, уже не скрывают своих амбиций: они открыто оспаривают границу и все чаще вступают в вооруженные столкновения с пакистанской армией.
История раз за разом доказывает: тот, кто играет с радикалами, неизбежно становится их жертвой.
Талибан: марионетка, оборвавшая нитки
В 1980-х годах, когда в Афганистан вошли советские войска, Пакистан оказался перед серьезным вызовом. Дестабилизация северного соседа грозила разрушить баланс сил в регионе, поставить под удар экономические интересы Исламабада и — что самое страшное — пробудить пуштунский сепаратизм в собственных границах.
В этих условиях пакистанская элита решила переключить национализм в религию.
Это был не первый и не последний раз, когда геополитические игроки пытались использовать исламизм в качестве инструмента контроля. Израиль в 1980-х годах закрыл глаза на рост ХАМАС – будущего своего врага – надеясь, что религиозное движение ослабит светские палестинские организации. Пакистан пошел тем же путем: он сделал ставку на афганских боевиков, превращая религиозные медресе в военные тренировочные лагеря.
Так появился Талибан.
Исламабад рассчитывал, что талибы станут послушной пешкой в его руках, инструментом давления на Кабул, инструментом войны против Индии и даже средством контроля пуштунских территорий. Но, как это часто бывает, кукловод слишком поздно понял, что его марионетка перерезала все нити.
Как Пакистан спас Талибан и создал свою будущую проблему
В середине 1990-х Талибан был на грани разгрома. Их враги почти полностью окружили боевиков, и судьба движения висела на волоске.
Но Исламабад не мог позволить своему детищу погибнуть.
Британский военный журнал Jane’s Defence Weekly писал, что именно Пакистан срочно отправил талибам партию полноприводных пикапов, позволивших боевикам не только избежать уничтожения, но и перейти в контратаку. В том же году в британском парламенте представили доклад, в котором прямо говорилось: в рядах талибов воюют сотни пакистанцев, включая бывших военнослужащих.
Исламабад не просто спас Талибан – он выковал для него броню, укрепил его ряды и обеспечил логистическую и военную поддержку.
Но какова цена?
Пакистан в осаде: как бывшие союзники превращаются в смертельных врагов
Регион балансирует на грани большой войны. На границе между Пакистаном и Афганистаном ситуация накаляется с каждым днем. Там, где еще недавно Пакистан пытался диктовать свою волю, сегодня горят военные форпосты, гибнут солдаты, а граница превращается в зону открытых боевых действий.
Сценарий, который Исламабад даже не мог представить двадцать лет назад: Талибан, воспитанный и вскормленный Пакистаном, теперь угрожает его суверенитету. Но проблема не только в Афганистане. Война на юге, в Белуджистане, горит уже десятилетиями, а сейчас набирает обороты. Внутри страны разрастаются сепаратистские настроения, и пакистанская армия, которая привыкла решать все проблемы насилием, больше не может держать ситуацию под контролем.
Когда Исламабад пытался разыгрывать большую геополитическую партию, он не заметил, как сам превратился в разорванное шахматное поле, где враждующие фигуры начали играть по своим правилам.
Талибан против Пакистана: война, которую никто не предвидел
Кто мог подумать, что главный стратегический актив Пакистана – Талибан – превратится в его самого опасного врага?
Исламабад годами пестовал афганских боевиков, вооружал их, обучал, финансировал, предоставлял им убежища и логистику. Без Пакистана не было бы Талибана. Но теперь, когда движение окончательно утвердилось в Кабуле, оно отвернулось от своего бывшего спонсора и открыло новый фронт против него.
Теперь афганские талибы не просто не считают Пакистан союзником – они его презирают. Они помнят, как Исламабад поддерживал американскую интервенцию в Афганистане, помнят, как спецслужбы Пакистана передавали США данные о боевиках, помнят измену 2001 года, когда Пакистан встал на сторону Вашингтона.
С 2021 года, когда талибы снова пришли к власти, их пуштунская идентичность только укрепилась. Они наполняют правительство своими людьми, выдавливая таджиков и узбеков. Они заявляют, что границы, проведенные британцами, несправедливы. Они размещают свои войска у линии Дюранда и открыто угрожают Пакистану.
Осенью 2024 года талибы начали строить военные укрепления у границы, а затем перебрасывать туда боевые отряды. Исламабад истолковал это как подготовку к войне – и, судя по всему, он прав.
Пакистан не боится открытой войны – но боится партизанской
Конечно, пакистанская армия превосходит Талибан. Даже если афганские боевики получили американскую технику, оставленную после вывода войск, это не компенсирует разрыв в авиации, ресурсах и организации. В открытом столкновении Исламабад всегда будет сильнее.
Но талибы давно не воюют открыто. Их тактика партизанской войны – это именно то, что сделало их непобедимыми против советов, американцев и НАТО. Они знают, как изматывать крупные армии, как перекрывать логистику, как вести войну низкой интенсивности, которая будет опустошать врага годами.
И что самое страшное для Исламабада – у талибов есть союзники внутри страны.
Северные пуштунские регионы Пакистана – это не просто граница. Это зона, где Талибан может рассчитывать на поддержку местного населения. Каждый разрушенный пакистанцами дом, каждый задержанный боевик, каждый обстрел деревни только укрепляет ряды партизан.
Но если на севере Пакистан ждет одна война, то на юге кипит другая – и она становится не менее опасной.
Белуджистан: тлеющий конфликт, который может вспыхнуть с новой силой
Если на границе с Афганистаном Пакистан воюет с радикалами, то в Белуджистане он воюет с сепаратистами.
С 1970-х годов здесь постоянно вспыхивают восстания, направленные против центральных властей. Белуджские группировки ведут партизанскую войну, устраивают диверсии, взрывают инфраструктуру и проводят теракты.
Но теперь у белуджей появился новый враг – Китай.
Китайцы вкладывают миллиарды долларов в развитие региона: строят дороги, порты, заводы. Они хотят превратить Белуджистан в экономический центр. Для Исламабада это шанс удержать контроль над территорией, но для сепаратистов – это катастрофа.
Белуджские боевики начали атаковать китайских граждан и инфраструктуру. Они рассматривают Пекин как нового колонизатора и уверены, что его инвестиции укрепляют контроль Исламабада.
Белуджи годами использовали Афганистан как свою базу, но после прихода к власти Талибана им пришлось бежать. Почему?
- Идеология. Белуджские боевики – светские, их борьба – это национализм, а не исламизм.
- Территориальный конфликт. Белуджистан захватывает часть афганских земель, и талибы не намерены отдавать эти территории.
- Конкуренция за влияние. "Пакистанский Талибан" активно вербует белуджей, и это ослабляет позиции сепаратистов.
Пакистан оказался в ловушке собственной двойной игры
После терактов 11 сентября 2001 года Пакистан попал в геополитический капкан.
С одной стороны, Исламабад не мог позволить себе открытый разрыв с США. Он был важнейшим логистическим хабом американской военной операции в Афганистане: через пакистанские дороги и порты шло до 80% снабжения войск НАТО.
С другой стороны, элита и армия Пакистана продолжали поддерживать Талибан, пусть и неофициально.
Эта двойная игра продолжалась почти 20 лет. Пакистан, внешне оставаясь союзником США, скрыто помогал талибам, укрывал их командиров, снабжал их через свою границу. Это был баланс на лезвии ножа, но Исламабад рассчитывал, что он все контролирует.
Все изменилось в 2021 году, когда Талибан снова взял Кабул.
Пакистан праздновал: премьер Имран Хан восхищенно говорил, что афганцы «разорвали цепи рабства». Но никто в Исламабаде не ожидал, что новый Талибан будет совсем другим.
Бумеранг вернулся: Пакистанский Талибан превращает север в горячую точку
Новые талибы не учились в пакистанских медресе. Они не зависели от Исламабада и не испытывали к нему благодарности.
Но главное – они помнили, как Пакистан сотрудничал с США во время американской оккупации Афганистана. Для них Исламабад был предателем, который дал американцам использовать пакистанскую территорию для вторжения и убийства их лидеров.
Это привело к расколу.
В 2007 году пуштунские боевики внутри Пакистана объявили войну Исламабаду. Так появился "Пакистанский Талибан" (Техрик-и-Талибан Пакистан, ТТП) – военная структура, цель которой создать независимый исламский эмират на пуштунских землях.
Теперь у Исламабада новый фронт войны.
- Афганский Талибан отказывается признавать границы и претендует на пакистанские территории.
- Пакистанский Талибан ведет партизанскую войну против правительства.
- Приграничные столкновения становятся все более кровавыми.
Исламабад оказался в западне.
Война, которую Пакистан сам себе организовал
Конфликт между Исламабадом и Талибаном назревал давно. Пакистан всегда боялся пуштунского сепаратизма, ведь пуштуны, хотя и составляют менее 20% населения страны, доминируют на севере – у самой границы с Афганистаном. Британцы провели там границу – линию Дюранда – не спрашивая ни у кого согласия, разделив пуштунские племена между двумя государствами. И Афганистан так никогда эту границу и не признал.
Талибы, закрепившись у власти, вспомнили об этом. Их новый проект – этнонациональный пуштунский Эмират. Они заполнили афганский госаппарат своими людьми, выдавливая таджиков, хазарейцев, узбеков. Теперь настало время расширяться. Осенью 2024 года талибы начали строить укрепления на границе с Пакистаном и перебрасывать туда свои боевые подразделения. В Исламабаде поняли: соседи готовятся к войне.
Пакистан ответил. Он ударил первым, разгромил передовые позиции талибов, уничтожил их укрепления и отбросил их боевиков от границы. Казалось, что игра сделана – у Талибана просто нет ресурсов, чтобы противостоять пакистанской армии в открытом бою. Но война в этом регионе никогда не велась только открытыми методами.
Пакистан попал в ловушку партизанской войны
Если талибы не могут воевать с Исламабадом лоб в лоб, они будут воевать иначе. Партизанская тактика, точечные удары по ключевым объектам, засады, теракты, диверсии – это их стиль. Это именно та война, которую США так и не смогли выиграть в Афганистане.
Талибов поддерживает пуштунское население северных районов Пакистана. Эти люди ненавидят Исламабад, потому что годами страдали от его политики, а теперь – от обстрелов пакистанской армии. Каждое разрушенное пакистанцами селение – это новый отряд добровольцев для Талибана.
Исламабад оказался перед катастрофой. Он может держать границу под контролем, но не может контролировать горные районы, где спрятались боевики. Он может зачищать деревни, но не может уничтожить идеологию, которая делает Талибан не просто движением, а национальной мечтой тысяч пуштунов.
Но это еще не все проблемы Пакистана.
Пакистана угрожает вторая война – в Белуджистане
Пока Исламабад сражается с талибами, у него горит еще один фронт – Белуджистан. Здесь уже десятилетиями идет сепаратистская война, и в последние годы она только набирает обороты.
Белуджские сепаратисты, главное из которых – «Армия освобождения Белуджистана», мечтают оторвать регион от Пакистана. Их методы – диверсии, атаки на военные колонны, уничтожение стратегических объектов, теракты. Они убивают пакистанцев, иранцев, китайцев. Они считают Китай своим главным врагом, потому что Пекин инвестирует в Белуджистан – строит дороги, предприятия, заводы. Все это укрепляет центральную власть Пакистана, и потому сепаратисты объявили китайцев оккупантами.
Штаб «Армии освобождения Белуджистана» долгие годы находился в Афганистане. Но когда в 2021 году Талибан пришел к власти, они бежали. Две причины:
- Белуджские сепаратисты светские. Они борются за национальную независимость, но не за исламский порядок. Талибан, разумеется, этого терпеть не будет.
- Белуджистан захватывает часть афганских земель. Для Талибана это неприемлемо, потому что их цель – создать единое пуштунское государство.
Войны между Талибаном и белуджскими сепаратистами пока нет, но и союза нет тоже. Каждый ищет поддержку у населения пакистанского Белуджистана, а значит, рано или поздно их интересы пересекутся.
ИГИЛ-Х – третий игрок в войне за Пакистан
Есть еще один враг, с которым воюют и талибы, и белуджские боевики, и сам Исламабад – "Исламское государство Хорасан" (ИГ-Х).
ИГ-Х – это та же группировка, которая устроила бойню в московском "Крокус Сити Холле" в 2024 году. Они ненавидят Талибан, потому что считают его слишком мягким. Их цель – создать глобальный халифат, и они не принимают никаких компромиссов.
Талибы считают, что ИГИЛ-Х получает поддержку от Пакистана. Белуджи идут дальше – они уверены, что Исламабад пособничает джихадистам, чтобы использовать их против врагов государства. Конечно, доказательств этому нет, но в регионе, где терроризм стал нормой жизни, трудно исключить любую возможность.
Пакистан горит, и Исламабад не знает, что делать
Сегодня Пакистан воюет сразу на трех фронтах.
- Талибан атакует его границы, хочет отторгнуть пуштунские территории.
- Белуджские сепаратисты развязывают новую волну насилия.
- ИГИЛ-Х ведет террор в регионе, угрожая всем сторонам конфликта.
Пакистан годами использовал радикалов в своих целях. Он создавал Талибан, чтобы контролировать Афганистан. Он играл с боевиками, чтобы проводить свои операции в Кашмире. Он терпел базы террористов на своей территории, надеясь, что они останутся инструментами в руках Исламабада.
Но теперь этот инструмент выскользнул из рук и обернулся против хозяина. Пакистан разжигает пламя, которое может его поглотить.
Талибан, белуджские боевики, ИГИЛ-Х – они не остановятся. И если Исламабад не найдет решения, его ждет развал, хаос и война, которая поглотит страну изнутри.
Теперь уже не Талибан зависит от Пакистана, а наоборот. Талибан может терпеть Пакистан, но не нуждается в нем. А Пакистан не может ни признать его врагом, ни открыто атаковать – ведь это грозит разрывом с пуштунскими племенами внутри страны.
Что ждет Пакистан дальше?
- Продолжение боевых столкновений на границе.
- Эскалация боевых действий внутри страны – особенно в пуштунских районах.
- Ослабление центральной власти и рост влияния сепаратистов.
Пакистан сам создал Талибан, сам взрастил его, сам дал ему ресурсы, оружие и инфраструктуру. Теперь этот бумеранг вернулся – и он уже летит прямо в сердце Исламабада.
Политика игры с огнем не могла продолжаться вечно. Сегодня Пакистан расплачивается за десятилетия двойных игр и стратегических ошибок.
Кукловод потерял контроль. Марионетка больше не подчиняется хозяину. Бой идет уже не за влияние в Афганистане – а за выживание самого Пакистана.